Дмитрий Савицкий

Глянец: подделка жизни или искусство работы с лаком.

Во времена не совсем древние лучшим глянцем на территории одной пятой был глянец сталинских голенищ. Чего только в этом глянце не отражалось! Вся передовая реальность и все наше светлое будущее. То, которое не настало. Хвала небесам..

Современному глянцу далеко до голенищ Гуталина! Современный российский глянец это обычная спрессованная торговая улочка, витрины и вывески, вешалки женского и мужского пола, гуччи и смальто, зазипированный парижский «Самаритен», короче цветной каталог, валяющийся на прилавке рядом с кассой.

Money makes this world go round….

В российском глянце отражается не светлое будущее (для нового глянца оно уже наступило), а лицо нового Нарцисса, собирающегося утонуть в луже расплавленного золота неизвестной пробы.

В Париже, в дорогом шестнадцатом округе, где-то в боковых улочках, выходящих на авеню Виктор Гюго, есть крошечный магазинчик домашней утвари, торшеров, каминных решеток, ковров и прочих самоваров. В витрине магазинчика вот уже несколько лет красуется подушечка-думочка, на которой крупными красивыми буквами вышито: «Лучше быть нуво-ришем, чем – новым бедным»…

Глянец, и особенно российский, радостно заявляет: Эпоха Чтения кончилась! Читать больше никто никогда не будет. Настала эпоха Разглядывания. Образ (картинка!) победил Слово. К чему это приведет не трудно сказать. К до-письменной культуре. Читайте учебники истории, читайте их с конца к началу. С цивилизацией «новые цивильные» покончили, новому варвару ближе картинка манга, чем (какой ужас!) элегии Горация Флака.

В веке сверхвысоких скоростей образ считывается лучше, чем слово. То есть палка, палка огуречик, вот и вышел человечек, доступнее, чем «человек», который звучит гордо, но лишь на патриотических митингах…

К сожалению эпоха письменности была эпохой развития мышления, наук, философии, литературы. Возврат к образу нас учит играть в крестики-нолики и примитивным реакциям. Глянец – это телевизор, расплющенный до журнального формата. Оглупление и торговля его принципиальные функции. Они – союзники по борьбе за усреднение двуногих, по переведению всей жизни в чёткое МП3…

Но чем еще хорош российский глянец, так это его союзом с гламуром. То бишь постсоветский глянец и существует лишь для того, чтобы гламур светился и сверкал. Что правда, то правда: гламура в его голливудском виде на территории бывшей одной-пятой не было целых семьдесят лет. Не считать же гламуром вечеринки у Гали Брежневой? Или попойки фарцы и центровых девочек в «Арарате»? Гламур как класс не имел право на сосуществование с хранителями ключей от мавзолея и небритой диссидой. Так что нынешнее влипание в гламур, как в гигантскую, озаренную прожекторами, банку с сверхземляничным вареньем (витамины, минералы и гормоны добавлены), вполне понятно… Тем более, что просто быть очарованным, околдованным, завороженным, восхищенным россиянину недостаточно. Ему нужно быть именно огламуренным...

Попахивает, конечно, гоголевской провинцией и нанафталиненными платьями, выписанными из Парижа… Но что делать? Мы же желали восстановления традиций? А под Великими Луками и за Торжком не копировали ли барышни выкройки из LE PETIT PARISIEN ILLUSTRE?

Кстати, само словечко-то, гламур три века назад обозначало всего навсего – грамоту, в первоначальном смысле этого слова – обучение неизвестному. Так что наш гламур оправдан лишь в этом смысле – выучим красоту, блеск и роскошь неизвестного, и очаруемся до последней молекулы эндорфина…, раз уж наши собственные красота, блеск и роскошь нам не подходят, раз уж мы в них сомневаемся..

Гламурный глянец это несомненно копировальная машина высокого качества. Копирует же она выдуманный мир. В Париже никто не относится серьезно, по-настоящему серьезно, к журналам Vogue, Elle, Playboy или Madame Figaro… Ну еще одна система рекламы, еще один вид витрин и прилавков (бумажных) - и что? Пролистать в приемной у зубного или в зале ожидание в Руасси. Баста.

Но французский глянец (тоненький, не из плексигласа, как российский) не закрывается, не прогорает. Почему? Во-первых, наш парижский гламур не фотокопия, а оригинал. Во-вторых журналы эти и для чтения, не только для разглядывания картинок. И чтение хорошо варьируется, продумано и не написано на нуворишеской фене, на стёбе. Деньги не прут из этих журналов; вопли «купи!» «дай мильоооон!» здесь почти не слышны, здесь это… шепот. Ну, а главное, наверное, французы и француженки защищены от лобовых атак гламура собственным вкусом. В Париже никто не станет СЛИШКОМ хорошо одеваться! Это происходит в редчайших случаях (большие светские приемы, посольские коктейли)… Во всех остальных случаях в этом самом look’е должна присутствовать небрежность, старое и новое должны сочетаться, причем нового должно быть сильно меньше. Парижская небрежность, увы, не копируется; нельзя, как и парижанин одеть кашемировый блейзер, шелковую рубашку и поддельно дранные новенькие джинсы --- от черутти, не выйдет!. Серж Гинзбур ходил в белом блейзере, дорогих джинсах, но в старых теннисных тапочках и без носков..

Когда парижанин видит гламурного джентльмена, он говорит: вот идет богатый немец или новый русский. Дамам делается скидка. Фантазия им позволена. Но если она все же разодета как пятимачтовая шхуна с шелковыми парусами, если мочки ушей ее оттянуты до плеч золотом и каменьями, а бицепсы накачены до предела (потаскай золотые браслеты по 1,5 кг десять часов в день!), тогда ей лучше все же быть при шофере в фирменной фуражке и крагах. Тогда экзотику ей простят. Тогда все согласятся на гламур, на кино, на спектакль…

Маршал МакЛюен не был первым, заметившим, что реклама базируется на тех же принципах, что и промывание мозгов. Но он никогда об этом не забывал. И Гумберт Гумберт не случайно зарабатывал на жизнь именно – рекламой. Набоковские шутки никогда не безобидны. И г-н Блюм из Дублина занимался тем же: сочинял стишки для рекламы. Прошлый век не придумал рекламу, но был её апогеем. Потому что, воровка, она растащила всё, что было лучшего в живописи и графике, в скульптуре и музыке, в кинематографе и книгах… Трудно по-настоящему полюбить Моцарта, который рекламирует шампунь на Третьем Канале…

Взрослая инфантильность постсоветского сапиенса отрицает принцип реальности. Гламурный глянец играет роль потёмкинских деревень; рекламный щит (производное от гламурного плексигласа) отгораживает человека от этой самой реальности. Ребенок всегда требует немедленной гратификации. Глянец гарантирует ему немедленное наличие блеска и шарма в жизни. В этом процессе мобильного и стабильного самоочарования пропущен один элемент: человек забывает, что глянец и гламур – это игра.

Но дети играют в игры всегда серьезно.

И предпоследнее, у пейзан, в отсутствии туалетной бумаги с подогревом при обрыве оной, тьма проблем с глянцем. Глянец для некоторых нужд не годится. Сопротивляется. Людям постарше вспоминаются газеты с портретами вождей – оно было проще…